Длань Покровителей 2. Плач земли  - Мария Бородина

– Как знать, – Дея пожала плечами. – Если он из числа лучших, не дотянувших до звания соискателей – это только плюс. Но что-то подсказывает мне, что я знаю, о ком идёт речь. И этот человек едва тянет нагрузку.

– Едва тянет – это слишком громко, пупсик, – Аарон сморщился. – Этот пре-имаго, конечно, привык хватать по верхам, но, я считаю, что потенциал у него неплохой.

Догадалась, значит! Но чувство торжества быстро сменилось разочарованием. Шале станет в экспедиции не просто балластом. Он будет мешать.

– У лодыря, неспособного даже интеграл взять? – Дея с готовностью расправила плечи. – Поверьте мне, Шале 487 – не самый лучший вариант для экспедиции.

– Ты весьма проницательна, пупсик. Вот только другого выхода у нас нет. Точнее говоря, другого выхода нет у тебя. Ты одна из всего состава не потянешь кредит. Так что, можешь считать, что лодырь, которого ты так презираешь, спас тебя от скорбной преподавательской участи через два года.

Как бы Дее ни хотелось отрицать, Аарон был прав.

– Мне неприятно лишь из-за того, что придётся краснеть перед остальными соискателями, – отозвалась Дея. – Как мы объясним им, что с нами едет Шале? Ведь большинство из них добивалось этого звания упорным трудом, и им будет обидно видеть, что кому-то все привилегии дались одним щелчком пальцев.

– Брось, – Аарон махнул рукой. – Из всех соискателей Шале знает только Гандива 2, как одногодка. А тут уж думай сама: добился ли он сам чего-нибудь своим трудом.

– Гандива, по крайней мере, зубрить умеет, – фыркнула Дея. – И очень успешно это делает.

– Важнее применять свои знания на практике, пупсик. Кто знает, может, Шале преуспеет в этом? А уж зубрить приучить – невелика наука.

– Это, конечно, не лучшая идея, – сморщилась Дея. – Но выбора у меня нет.

– Конечно, нет, – ухмыльнулся Аарон. – Потому что я уже дал своё согласие.

Деревянные колокольчики над дверью возмущённо брякнули. Владимир 123 влетел в кухню с прытью закоренелого миникапера, регулярно гоняющего по ночному Иммортелю.

Маргарита 668 оторвала безучастный взор от конспектора и подняла голову. Буквы и фразы, кажущиеся на редкость сухими и бездарными, убежали за пределы поля зрения. Поймав любопытный взгляд мужа, она попыталась улыбнуться. Не вышло. Силуэт мужчины лишь поплыл, утонув в нахлынувших слезах. За прошедшие несколько дней её глаза не только опустели, но и потеряли цвет – достаточно было заглянуть в лицо Владимиру, чтобы понять это.

– Говорил же тебе: поспи, – муж опустил на стол куль с продуктами. Биоразлагаемый пакет уютно зашуршал. Внутри звякнуло стекло.

– Что-то запрещённое достал? – монотонно пробормотала Маргарита, возвращаясь к написанию текста. Фразы в мониторе, написанные её рукой минуту назад, теперь казались незнакомыми и чужими.

– Всего лишь томатная паста в банке, – Владимир обернулся.

– А жаль, – протянула Маргарита. – Я бы выпила. За очередной бестолковый день и жалкие пять тысяч знаков с пробелами.

– Тебе просто нужно взять отпуск, – плитка кухонного отсека отразила лицо Владимира, исказив черты до неузнаваемости. – Ты ведь можешь поговорить с издателями об отсрочке.

– Не факт, что эту книгу вообще в печать пропустят, если всё будет продолжаться так же, как сейчас. Грубо говоря, никак.

Щелчок кнопки на стеновой панели – и из выемки в стене, издавая напряжённое гудение, выехала холодильная камера. Цветные упаковки с овощным соком, соевым сыром и мультизлаковыми макаронными изделиями начали выстраиваться на полочках рядами, по велению рук.

– Батареи садятся, – подытожил Владимир, невесело поглядывая в морозильный отсек. – Уже не замораживает почти. Нужно брать новые.

– Что? – Маргарита снова оторвалась от работы. Силуэт белокурого мужчины в чёрной кожаной куртке раздробился на тысячи дрожащих пятен.

– Батареи садятся, говорю.

– И ты ещё можешь о батареях думать в такой момент?!

– А что мне остаётся делать? – Владимир развёл руками. – Ты ведь можешь думать о новом романе.

– Я хотя бы что-то делаю, чтобы вернуть нашу дочь! – Маргарита неожиданно стукнула кулаком по столу. Капелька кофе выплеснулась через ободок чашки и отпечаталась на скатерти коричневой точкой.

– Я ведь не могу никак повлиять на ситуацию, в отличие от тебя, – нахмурившись, Владимир резким движением вернул холодильный отсек на место. – Может, предложишь сразу сдаться? Может, ляжем сейчас вместе в гроб и умрём в один день, по закону жанра?

Маргарита, промолчав, сжала губы: лишь ложка громче зазвенела о края фарфоровой чашки.

– У меня просто нервы на пределе, – проговорила она, наконец, пытаясь оправдаться. – Прости меня.

– Думаешь, мне спокойно? – Владимир опустился рядом на высокий стул. – Почему, интересно, я уже неделю работаю в убыток? Да, я успокаивал тебя первое время, но сейчас я и сам вот-вот сломаюсь. И я очень прошу тебя, не ускоряй процесс. Хотя бы один из нас должен оставаться хладнокровным.

Маргарита отодвинула конспектор на край стола. Обкусанные ногти с облупившимся красным лаком выглядели карикатурно на фоне новенького устройства. Потухший экран вобрал в себя огоньки потолочных светодиодов и превратился в лоскуток звёздного неба.

– Я понимаю, – выдохнула Маргарита, поймав своё отражение на поверхности остывшего кофе. Дрожащая гладь показала совершенно незнакомую женскую особь. Но это не вызвало испуга: скорее, удивление. Лёгкое, почти пассивное. – Но я не могу больше так. Призраки прошлого всплывают.

– Уверен, что сейчас всё не так, как тогда.

– Почему? А вдруг?

– Вспомни письма, что приходили в ту пору тебе, – Владимир серьёзно посмотрел на неё. – Сейчас нет никаких намёков. Это не похищение, Маргарита. Иначе они уже оповестили бы нас.

– Мы должны молчать о пропаже Мии, – Маргарита почувствовала удушье. – Только ФСО, и никому более. Иначе нам с превеликим удовольствием начнут названивать те, кто пожелает нажиться за наш счёт.

– Не время думать о финансовых единицах, – отрезал Владимир.

– Может, наоборот самое время? – Маргарита беспомощно развела руками. – Может, они потребуют выкуп куда больше, чем средства, которыми мы располагаем?!

– Прекрати ерунду говорить.

Нервное молчание наполнило кухню. Тишина пропитала стены: совершенная и безупречная. Казалось, даже розоватое сияние осеннего вечера издаёт шорох, просачиваясь сквозь жалюзи. Маргарита любила такие вечера до того, как…

– Какие новости? – Владимир лениво наполнил чашку кипятком.

– Сегодня ФСО обнаружили на карте неопознанный чип, – Маргарита шмыгнула носом. – В Запределье. Они думали, что это Миа, или тот мальчик, что пропал вместе с ней.